В предвкушении похода на пятых "Пиратов" ностальгирую по первым. Впрочем, сиквелы я так и не научилась воспринимать всерьез, хотя добросовестно смотрела их все. Но они к какому-то совершенно иному сеттингу относятся, чем Проклятье черной жемчужины. Сеттингу, который даже сеттингом трудно назвать, настолько в нем не хватает последовательности и внутренней логики. Поэтому когда я думаю о персонажах, мире и т.д., я думаю о первом фильме. Остальные просто непостижимы моему уму.
Например, Элизабет. Я ее очень люблю, это отлично созданный персонаж. В ней самое основное - прямота. То, как естественно и уверенно у нее все получается, когда она идет ва-банк, и какие странные вещи творятся, когда она пытается интриговать, намекать, быть "женщиной-шеей", которая кем-то вертит. Чаще всего ее попытки хитрить кончаются на середине второй-третьей фразы. Так сильно она от них устает, что перебивает себя, привычно выкладывая карты на стол и, если расклад очевидно не в ее пользу, быстро переходит от растерянности к раздраженной деловитости.
Выразительное исключение - сцена с Джеком на острове, которая комична именно тем, что Элизабет впервые удалось схитрить и обман получился так, как было задумано. Джек пьян до такой степени, что ведется на эту топорную игру, и получается действительно смешно.
Если Элизабет пытается хитрить и не раскрывает свои карты сама в кратчайшие сроки (как, например, с попыткой убить Барбоссу - вот она прячет нож, а вот через минуту уже пустила его в ход), то последствия выходят из-под контроля, потому что врала она не думая, интуитивно (в начале, когда взяла медальон Уилла, и потом, когда назвалась пиратам его фамилией).
Похожая прямота у Анны-Марии, но там она не создает контраста с внешней утонченностью, а, наоборот, подчеркивает, что Анна-Мария - пиратка до мозга костей, такая же, как остальные.
И в итоге Элизабет оказывается эффективной именно тогда, когда ведет себя привычным образом. Ей не нужно переучиваться и быть женщиной-шеей или трикстером.
Было легко все испортить, хоть немного подсветив эту прямоту, придав ей неловкости или комизма. Или, наоборот, положив в нее пафоса, что-то вроде "другие женщины лицемерные стервы, а Элизабет не такая, она прямая и честная, но жестокий мир пытается ее сломать". Однако фильм счастливо этого избежал.
Уилл, кстати, совсем другой, и это делает их пейринг более живым и объемным, привнося элемент гендерной инверсии. Ему хорошо удается держаться в тени, когда надо; хранить полученную информацию в тайне долгое время, пока не станет понятно, как ее использовать; он вообще очень себе на уме. И это тоже никак не подсвечено.
Но вот когда во втором фильме эта же самая Элизабет вдруг начинает вполне успешно притворяться и интриговать... Это не развитие образа. Это разрушение образа, это ходьба с плакатом "мы не понимаем, что пытаемся сделать".
Как и появление перед зрителями запойного бомжа, произносящего короткую речь "Это я, Норрингтон, я сильно изменился за лето". Эволюция персонажа так не происходит. Так только ломаются дрова.
И судьбу фильма, взлетит-не взлетит, возлагают на плечи Джека, забыв, что в "Жемчужине" он не вытягивал ничего на себе, он был отлично проработанным героем среди отлично проработанных героев. И вот он прыгает через 3 картины, повторяя "хей, это я, Джек, мои шутки по-прежнему смешны (нет), я по-прежнему непредсказуем (может быть, но наблюдать за этим уже неинтересно), вот он я, все хорошо".
Третий фильм отдельно плох по композиции. Первый так хорошо взлетел не в последнюю очередь благодаря тому, что сюжет представлял собой переплетение частных конфликтов отдельных лиц с далеко не масштабными интересами, сходящихся в одной точке. Джек хочет Жемчужину, Элизабет хочет Уилла, Уилл хочет Элизабет, Барбосса и его люди хотят снять заклятье, Норрингтон хочет Элизабет и уничтожить пиратство, команда Джека хочет Перехватчик. Из этого гораздо проще сделать что-то захватывающее, чем из необыкновенно свежего сюжета про спасение мира, где плохие парни хотят сделать всем плохо, хорошие парни хотят им помешать, а Джек хочет чего-то загадочного, потому что ну он же трикстер (перевожу: потому что без этого было бы совсем уныло).
В четвертом фильме попытались отойти от этой невыигрышной темы глобальной битвы добра со злом и вернуться в сеттинг, где проблематика добра и зла обыграна с намного более низким градусом драматизма. Но исполнение было таким убогим, что я даже не помню деталей.
В общем, посмотрим, что на этот раз. Без особых надежд, конечно, но, как говорит Ностальгирующий критик, у нас всегда есть непревзойденный канон, который мы можем пересматривать снова и снова.